Жила-была девочка которой было нельзя. Нельзя было капризничать и плакать; нельзя было мешать взрослым и делать что-то в своем темпе; нельзя было «летать в облаках» и недостаточно стараться; нельзя было быть непослушной и чересчур знающей. Нельзя было шуметь и громко радоваться — «что люди подумают»; нельзя было водить друзей домой- «весь дом тут разнесете»; нельзя было задавать много вопросов — «уже голова от тебя болит». В общем, жила-была девочка, которой нельзя было быть… ребенком. Потому что это излишне кое-кого нагружало и разрушало иллюзию успешного родительства…а родителей надо беречь.
Ежедневная приправа из разных «нельзя» и «как тебе не стыдно» была избыточно острой и оставляла неприятный привкус хронического чувства вины на губах. Привкус, к которому противно прилипали разные девочкины слова и поступки, и от которого никак было не избавиться.
А когда девочка выросла, чувство вины стало ее главным ориентиром, задавив собой ее истинные желания, жизненные смыслы и цели. И стала девочка жить чужими смыслами, прислушиваться не к своим желаниям и одалживать цели для своей жизни у других людей. Любой ее жизненный выбор становился выбором с учетом интереса другого, а чувство вины, как залипшая стрелка компаса, все время указывало на то, что невозможно хотеть для себя.
Ее чувство вины было похоже на большую громоздкую коробку, в которую девочка зачем-то упаковала свою жизнь со всеми суррогатами ее смыслов, и которую несла перед собой на неудобно вытянутых руках. И эта странная коробка оттягивала тяжестью руки, напрочь загораживала видимость и обзор, и мешала идти, больно стукая ее по ногам. И быть может потому, что у девочки было представление о том, что берущий на себя вину человек не бывает откровенно плохим; или потому, что, не побыв по-настоящему ребенком, она так и не смогла стать по-настоящему взрослой, девочка, продолжая заглядывать в ожидания других, все тащила и тащила свою коробку. И порой она решала, что если все так происходит, то значит, она сама это заслужила; а порой думала, что это люди ужасные и, чтобы не чувствовать себя виноватой, отыскивала бреши в их личностях, Пораженная чувством вины девочка раскачивалась на эмоциональных качелях вверх- вниз; вниз-вверх…
Чувство вины формируется у человека в пять этапов, которые напоминают ступени лестницы. На первой ступеньке ребенку дают понять, что любовь и принятие надо еще заслужить — ничего не бывает просто так. На второй — появляются критерии этой самой любви и принятия: не шуметь, не кричать, быть послушным, удобным и т.д. На третьей ступени ребенка приучают извиняться за все, что он делает. Или не делает. На четвертой — ребенок научается ощущать себя незначительным и маленьким, подвергать сам себя критике и стыдится своих потребностей. А на пятой и заключительной — замещать и смешивать свои потребности и смыслы с чувством вины.
Чувство вины — штука противная: оно способно снижать глубину нашего дыхания, нарушать жизненно важные механизмы самоуважения; истощать жизненную энергию и пожирать волю, ломая ее каркас. А еще оно неплохо передается по наследству следующему поколению, пульсируя тревогой. А это грустно…
Заворачивая свои ледяные слова в шуршащую бумагу воспитания, проверьте, не складываете ли вы это «добро» в коробку из чувства вины того, кто вам дорог…
Ольга Караванова
клинический психолог